Я видел ее только раз. Может быть потому я и люблю ее всю жизнь.
Совсем такой же, как сейчас, был вечер. Такой же пронзительно синий воздух, так же сверкали вмерзшие в лужи огни фонарей, эти же самые тополя - корявые черные гиганты, навсегда увязшие в синеве. Старая садовая решетка и сам сад - темные пятна сосен, серые паутины берез, незаметные акации, немая улочка. И над увсем эти - тополя.
Тогдща я ыл беззаботный студент, сейчас мне 43. А тополя все те же и, кажется, никогда они не могли быть тонкокожими, бледно - зелеными саженцами. Тот же от них запах - сладкая, прилипчивая гореч. Только ветерок - и ноздри раздуваются от этого запаха и непонятно сильно стучит сердце.
Я был беззаботный студент. Голова кружилась от весны, от молодости, от удачи. Я не гонялся тогда за счастьем, а наступал ему на пятки нечаянно, как наступаю сейчас на эти лужицы.
В тот вечер я шел к свое невесте. Ничего не мешало мне считать себя счастливым. И только в запахе тополей, в их торжественных фигурах было предчувствие чего-то необыкновенного. И необыкновенное случилось. Она быстро шла навстречу. Она не останавливалась, не замедлила шага. Она промелькнула мимо. Я видел ее улыбку! Видел! И вижу сейчас. Улыбка говорила: "Как странно! Я предчувствовала, что сейчас тебя встречу... Как странно. Но меня ждут. Я спешу..." "Куда!" - закричал я беззвучно. "Куда!" - кричали тополя.
Но она не слышала, и синь, вот эта мутнеющая синь, затянула ее.
А сейчас под этими тополми я бреду домой, к жене, к 10-летнему сыну. Женился я по любви, моя жена умная, красивая, добрая женщина. Я люблю сына, люблю жену, не могу представить себя без них.
Но все летит к черту, когда приходят эти жуткие весенние вечера. Крадучись, как вор, не преодолимо, как лунатик, я прихожу сюда и шатаюсь здесь, под этими тополями. Здесь, именно здесь, когда таким вот безумно-синим сделался воздух и так торжественно застыли тополя-она быстро шла навстречу. Я видел ее! Я видел похожие на этот вечер глаза! Я видел ее улыбку!
Такая тоска! Такая тоска! Где-то в груди боль, острая, страшная, вечная боль. Хочется закричать, хочется заплакать. Такая тоска!
И потому хочется закричать и заплакать, хочется потому, что я ее никогда не видел. Ее не было. Были и есть только тополя...
Вот так чудесно и необыкновенно в жизни человека то мимолетное и прекрасное чувтсво любви и счастья...
Любите друг друга....
Ненадолго ушедший, но все-равно искренне ваш, Константин Пельмень.
P.S. Вот в таком виде я печатал эту статью.  |
класс))
